>>/517966/ Если бы изобразить поведение купца Пуда Исподлобьева в виде спирали — было бы ясно, что он со страшной быстротой мчался от периферии к центру. Круги делались все уже и уже, и близко виднелась та трагическая мертвая точка, которой заканчивается внутри всякая спираль. На другой день, после изгнания дворника, к Пуду приехал во гости купец Подпоясов, живший от него через две улицы. Пуд вышел к нему и сказал: — Ты чего шатаешься зря! Гнать я решил всех вас, иностранцев, по шеям… Нет у меня на вас жалости! — Пуд Кузьмич! — отшатнулся Подпоясов. — Побойся Господа! Да какой же я иностранец?! — Бога мы боимся, — сухо отвечал Пуд. — А только раз ты живешь в другом фартале, на другой улице, то есть ты не более как иностранец. Вот вам Бог, вот порог… Иди, пока не попало… Спираль сузилась до невозможности. Пуду уже было тесно даже у себя дома. Он долго крепился, но, в конце концов, не выдержал… Однажды позвал жену и детей, злобно посмотрел на них и сказал: — Пошли вон! Жена заплакала. — Грех тебе, Пуд Кузьмич!.. За что гонишь? — Иностранцы вы, — сказал Исподлобьев. — Нету у меня к вам чувства, чтоб вы подохли! — Да какие ж мы иностранцы, Господи ж? Такие же, как и ты, — Исподлобьевы… — Нет не такие, — сердито закричал Пуд. — Не такие! Я Исподлобьев, а вы — что такое? Иностранцы паршивые… Вон с моих глаз!.. В большом пустом купеческом доме бродил одинокий истощенный Пуд… Он уже не ел несколько дней, а когда жена из жалости приносила ему пищу, он бросал в нее стульями, стрелял из револьвера и яростно кричал: — Вон, иностранка!! Так он прожил неделю. К началу второй недели спираль дошла до своей мертвой точки, Пуд Исподлобьев увидел, что и он не более как иностранец… Висел три дня. Потом заметили, сняли с петли и похоронили. Хоронили иностранцы.Если бы изобразить поведение купца Пуда Исподлобьева в виде спирали — было бы ясно, что он со страшной быстротой мчался от периферии к центру. Круги делались все уже и уже, и близко виднелась та трагическая мертвая точка, которой заканчивается внутри всякая спираль. На другой день, после изгнания дворника, к Пуду приехал во гости купец Подпоясов, живший от него через две улицы. Пуд вышел к нему и сказал: — Ты чего шатаешься зря! Гнать я решил всех вас, иностранцев, по шеям… Нет у меня на вас жалости! — Пуд Кузьмич! — отшатнулся Подпоясов. — Побойся Господа! Да какой же я иностранец?! — Бога мы боимся, — сухо отвечал Пуд. — А только раз ты живешь в другом фартале, на другой улице, то есть ты не более как иностранец. Вот вам Бог, вот порог… Иди, пока не попало… Спираль сузилась до невозможности. Пуду уже было тесно даже у себя дома. Он долго крепился, но, в конце концов, не выдержал… Однажды позвал жену и детей, злобно посмотрел на них и сказал: — Пошли вон! Жена заплакала. — Грех тебе, Пуд Кузьмич!.. За что гонишь? — Иностранцы вы, — сказал Исподлобьев. — Нету у меня к вам чувства, чтоб вы подохли! — Да какие ж мы иностранцы, Господи ж? Такие же, как и ты, — Исподлобьевы… — Нет не такие, — сердито закричал Пуд. — Не такие! Я Исподлобьев, а вы — что такое? Иностранцы паршивые… Вон с моих глаз!.. В большом пустом купеческом доме бродил одинокий истощенный Пуд… Он уже не ел несколько дней, а когда жена из жалости приносила ему пищу, он бросал в нее стульями, стрелял из револьвера и яростно кричал: — Вон, иностранка!! Так он прожил неделю. К началу второй недели спираль дошла до своей мертвой точки, Пуд Исподлобьев увидел, что и он не более как иностранец… Висел три дня. Потом заметили, сняли с петли и похоронили. Хоронили иностранцы.