>>/607912/
На самом деле ничего сверхъестественного в стахановском и всех последующих рекордах не было. Раньше лава делилась на восемь участков — уступов, в каждом из которых работал забойщик, он же крепильщик. Полтора-два часа он отбивал уголь молотком, остальное время крепил свой участок деревянными стойками. Закончив свой уступ, он вынужден был пинать хуи, поскольку переходить было некуда — все уступы были заняты. Большое количество молотков, подключенных к одному компрессору, приводило к снижению давления воздуха, молоток просто «захлёбывался», что также не добавляло энтузиазма пользователю. Плюс преждевременные выезды на-гора из-за потухшей лампы или неработающего молотка. Плюс традиционные в этой стране пьянство и прогулы. Отсюда и низкая производительность.
Стахановский метод заключался, во-первых, в известном со времён средневековья разделении труда — забойщик рубил всю смену «не вынимая», а крепили другие. Во-вторых, в увеличении длины уступа, а следовательно, в уменьшении их количества. Вместо восьми десятиметровых уступов получалось четыре двадцатиметровых. Таким образом в смене работало лишь два забойщика вместо восьми. Снижалась нагрузка на компрессор, у забойщика появлялось пространство для маневра.
Так что рекорды были настоящие, только вот пользы от них было немного. Стахановское движение оказалось малоэффективным и не принесло ожидаемого роста экономики. Говоря по-французски, стахановцы пытались пёрнуть громче, чем позволяла дырка в жопе. Рекордные тонны нужно было погрузить в вагоны и выдать на поверхность. Но количество вагонов, сечение выработок, состояние рельсовых путей, технология откатки и организация труда не позволяли сделать это так же рекордно. Прибавьте к этому регулярно случающиеся в шахте форс-мажоры типа отсутствия леса для крепления или поломок оборудования. В итоге стахановец раз в неделю давал рекордную добычу, а в остальные дни мог не выполнить и нормы. Такое положение дел было по всей промышленности. Кузнец Бусыгин изготовил 127 коленвалов, в то время как на заводах Форда делали только 100. Но на следующий день Бусыгин стоял из-за поломки молота, а еще через день — из-за отсутствия материала, зато пиндосы продолжали ежедневно выполнять среднюю норму в 100 валов. То есть при технологической отсталости всего производства рекорды на отдельных его участках не делали погоды. Как говорил сантехник из советского анекдота «Тут надо всю систему менять».
Разница между нормой и рекордом была огромной, и это сразу же навело на мысль о повышении нормы. То есть людишкам пришлось въёбывать больше за те же деньги. Немудрено, что среди работяг началось противодействие стахановскому движению. Они ломали оборудование, пиздили инструмент, травили, били, а порой и убивали передовиков. Когда диверсии стали массовыми, за дело взялась Кровавая Гебня. Аресты и расстрелы охладили пыл саботажников, активное сопротивление постепенно стало гаснуть. Пролетариат в очередной раз соснул хуйца.