ТАЛИБЫ ЗАПРЕТИЛИ ПОСТРОЙКУ НОВЫХ ЗДАНИЙ С ОКНАМИ, В МЕСТАХ ГДЕ, ОБЫЧНО, БЫВАЮТ ЖЕНЩИНЫ

Верховный лидер Талибана издал указ, запрещающий ставить в Афганистане окна в комнатах жилых зданий, где часто бывают женщины и которые выходят на публичные места, сообщает AFP.

Согласно заявлению, опубликованному представителем правительства талибов Забиуллой Муджахидом, в новых зданиях не должно быть окон, из которых можно наблюдать «двор, кухню, колодец соседей и другие места, где обычно бывают женщины».

Приведу сюда цитату Симоны де Бовуар из книги Второй Пол 1949 года. Да, 49-й год был давно, и за эти годы в Тунисе многое поменялось. Сейчас это демократическая страна в которой, вот это ахуй, ЕСТЬ КВОТЫ ДЛЯ ЖЕНЩИН даже в избирательных списках на првящие должности. То есть на выборах в партии должно быть определённое число женщин.
Но если в одном месте, на Земле что-то прибыло, значит где-то в другом что-то убыло. В Тунисте прав стало больше, в Афганистане меньше. Вот почему не будет никакой "окончательной победы феминизма". Это борьба у которой нет конца! Потому что все права можно потерять за какие-то считанные годы.

Короче цитата:

-Я помню, как в одной пещерной деревне Туниса в подземном помещении сидели на корточках четыре женщины: старая супруга, одноглазая, беззубая, с чудовищно изможденным лицом, пекла лепешки на углях, задыхаясь в едком дыму; две жены помоложе, но почти так же обезображенные, качали на руках детей, одна из них кормила грудью; а у ткацкого станка сидела юная богиня, в роскошном убранстве из шелков, золота и серебра, и связывала шерстяные нити. Покинув это мрачное логово – царство имманентности, чрево, могилу, – я встретила в коридоре, ведущем наверх, к свету, их мужа, одетого в белое, сияющего чистотой, улыбающегося, солнечного. Он возвращался с базара, где обсуждал с другими мужчинами, что творится в мире; несколько часов он проведет в этом уединенном жилище – его жилище посреди огромного мира, к которому он принадлежит и от которого его ничто не отторгает. А для увядших старух и молоденькой новобрачной, обреченной на столь же быстрое старение, не существовало иного мира, кроме закопченного подземелья; они выходили оттуда лишь под покровом ночи, в полном молчании и с закрытым лицом.