Суд Фема карал только за определенные категории преступлений: ересь, отступничество, святотатство, изнасилование и оскорбление беременных женщин, воровство и грабеж с участием евреев, убийство, прелюб одеяние, колдовство и бунт. Собрание Фема решало, требует ли то или иное преступление его вмешательства. Если ответ был положительным, то глубокой ночью покрытый капюшоном служитель ордена доставлял виновному вызов на судилище. В одной из повесток было написано следующее: «Знай, граф Грюненберг, восседающий во Франкфурте, что ты обвинен графом фон Мюльхузином перед Судом Фема в серьезном преступлении, и сим тебе предписано предстать в следующий вторник перед моим свободным судом под липами в Лихтенфельсе» (подпись: Иохаан Ласке, фрайграф фон Лихтенфельс).

Присутствие не было делом добровольным. Жертву похищали и заставляли предстать перед Судом Фема. В начале каждого «заседания» судья (или Stuhlherr) доставал дагу, служившую причудливой эмблемой общества. Это был кинжал с тремя лезвиями. На нем были выгравированы солнечный круг и буква V – сокращение от Vehm (Фем), а также римская цифра 5 – число людей или рыцарей, по преданию, организовавших первый Суд Фема. Печать Фема являла собою сжатый кулак, сжимающий меч правосудия; его символом была «громовая метла» – символическая свастика, состоящая из восьми взаимонакладывающихся квадратных плиток, которая была помещена и на штандарте общества – Rädleinsfahne («Знамя колеса»). Зловещим был и девиз Фема – Reinier door Feueri («Очищение огнем»).

Если несчастный не являлся на Суд Фема, то любая попытка избежать расправы была тщетна. Обвиняемый становился меченым, strick‑kind («дитем петли»). Если он сбегал, то повестку расклеивали на четырех углах его дома, и за ним начиналась охота. Беглеца осуждали заочно, а его имя вписывали кровью в книгу «Красная башня». Где бы или когда бы его ни разыскали, обязанностью любого члена ордена было убить его. Таково было die Heimliche Acht («Тайное предписание»).

Наказание от рук Фема имело якобы своей целью защиту церкви и империи. Но на практике, конечно, это господство террора позволяло членам общества сводить счеты, убирать соперников и вообще задавать тон. Власти либо закрывали глаза на происходящее, либо активно его одобряли. На одном из Генеральных капитулов, организованном в Дортмунде и названном «Зеркало», председательствовал сам император Сигизмунд; на капитул наряду со всеми собралось более тысячи шёффенов. Имевшие место впоследствии попытки императоров подавить деятельность Суда Фема имели малый успех, но в конце концов с развитием общества Фем самопреобразовался в другие, более политизированные оккультные группировки. Последний фрайграф Захариас Лёббек умер в 1826 году глубоким стариком в возрасте 99 лет. К этому времени Фем стал всего лишь недобрым воспоминанием и оставался таковым до тех пор, пока политические экстремисты теперь уже двадцатого столетия не взяли его в качестве модели для своих собственных террористических актов. Но прежде чем это смогло случиться, началось массовое возрождение древних ересей, против которых так долго боролся Фем.