Владимир Гельман, политолог:

Сегодняшний пост Навального, посвященный провалу демократизации в России в 1990-е годы (по большей части я с ним согласен), выглядит как послесловие к предисловию моей книги «Авторитарная Россия».  

«Приятным солнечным днем лета 1990 года я сидел в приемной Мариинского дворца в Ленинграде. Я был 24-летним активистом демократического движения, которое незадолго до этого одержало победу на выборах в городской совет.  Мне предстоял непростой выбор между должностью младшего научного сотрудника в Институте социологии Академии наук и должностью среднего уровня в формировавшемся тогда аппарате городского совета. Второй вариант казался более привлекательным, и после ряда бесед я пришел на интервью с председателем совета Анатолием Собчаком… 

Наконец Собчак прибыл, и мы прошли в его огромный роскошный кабинет. Ни о чем меня не спрашивая и даже, кажется, совсем не замечая моего присутствия, мой потенциальный босс начал длинную и страстную речь, как если бы он выступал перед сотнями слушателей, хотя кроме нас в кабинете никого не было.  После казавшегося бесконечным монолога он сделал паузу, и я смог задать вопрос, казавшийся мне ключевым для моей будущей работы: „Анатолий Александрович, а как Вы видите систему власти в городе, которую Вы хотите создать?“ 

Собчак наконец повернулся ко мне, словно спустившись с небес на землю, и сменил тон речи на более откровенный: „У нас очень много депутатов городского совета, они шумные и плохо организованные: они должны в основном работать в округах, вести прием граждан и отвечать на жалобы населения. У нас есть горисполком: он должен заниматься городским хозяйством, дорогами, озеленением, протечками, но не выходить за эти пределы. А я (широкий взгляд вокруг кабинета) с помощью моего аппарата (пристальный взгляд на меня) буду проводить политику в городе“. Я был шокирован, услышав столь циничные суждения от человека, который в глазах многих людей воспринимался как символ демократии. „Но ведь это почти то же самое, что было при коммунистах… а как же демократия?“ 

Собчак, вероятно, был очень удивлен тем, что тот, кто, предположительно, мог стать членом его формирующейся команды, задал ему столь наивный вопрос. Он ответил мне четко, с той интонацией, с какой университетские профессора порой сообщают первокурсникам прописные истины: „Мы теперь у власти — это и есть демократия“. 

Это высказывание меня потрясло. Большие надежды на новую демократическую политику разом рухнули».