Большое интервью южнокорейского издания The Chosun Daily с военнослужащими КНДР, попавшими в плен в Курской области.

В частности, стало известно, что:
— в Курской области находятся спецназовцы КНДР (которые используются в Корее, в том числе, в качестве строителей);
— им сообщили, что военные из Южной Кореи проходили службу в рядах Сил обороны в качестве операторов БПЛА;
— один из заключенных мечтает получить убежище в Республике Корея, так как понимает, что в КНДР у него будут проблемы из-за попадания в плен.

Ответы на некоторые вопросы:

— Когда вы поехали в Россию?

Мы выехали 10 октября. До этого около месяца находились в провинции Джаганг, где помогали в ликвидации последствий наводнения. Затем нас отправили на полигон перед отъездом в Россию в начале октября.

— Когда вы приехали в Курскую область?

Примерно в середине декабря. Сначала мы тренировались во Владивостоке, а потом нас перевели сюда.

— В какое подразделение вы были назначены?

Главное разведывательное управление [КНДР].

— Что вам говорили перед тем, как отправить в Россию?

Мне сказали, что я еду туда как студент учиться. Я понятия не имел, что буду участвовать в боевых действиях.

— Когда вы впервые поняли, что будете драться?

По приезду в Курскую область нас разместили на перевалочном пункте. Там нам сообщили.

— Были ли у вас какие-то трудности во время работы с российскими военными?

Будучи солдатами низшего звена, мы мало общались. Все отвечало высшее командование — боеприпасы, припасы, одежда. Прямого общения между северокорейскими и российскими солдатами было мало.

Отмечается, что КНДР использовала приложения-переводчики для общения с россиянами.

— Ваше подразделение, Силы специальных операций Корейской народной армии (KPASOF), известны своей самоотверженностью.

Они хорошо подготовлены к боевым, строительным и прочим миссиям. Вы слышали о Самчжиён?

— А как насчет него? (Самджиён – город, который Ким Чен Ын превратил в туристический центр).

В декабре 2019 года нашу часть отправили туда на строительство. Условия были жестокие – мороз, снег по пояс, никаких укрытий. Пришлось строить бараки, выковыривая кирками мерзлую землю. Было так холодно, что моча замерзала, как только падала на землю.

— Насколько холоднее в Курской области, чем там?

В Самчжиёне было намного хуже. Это все равно ничего.

— Получали ли вы приказ покончить жизнь самоубийством [в случае риска попасть в плен]?

В нашей армии попадание в плен считается изменой Родине.

— Присутствовали ли сотрудники МГБ в вашем подразделении?

В каждом батальоне (около 500 солдат) был один или два.

— Осуществлялся ли ими строгий идеологический и дисциплинарный контроль?

Они следили как за нашими обязанностями, так и за нашиминаша идеология. Перед боем один из них мне рассказал, что все операторы БПЛА в украинской армии — южнокорейские солдаты.

— Все ли в это верили во время боя?

(Кивает.)

— То есть вы боролись с мыслью, что противостоите не только украинским, но и южнокорейским войскам?

(Кивает.)

«Есть ли в вашем подразделении кто-нибудь, о ком вы думаете?»

Почти все, с кем я пришел, погибли. Все солдаты, которые пришли со мной, погибли. В моем подразделении погибли все мои товарищи. Никого не осталось.

«Сколько солдат в роте?»

Около 63-65 гг. Нас было восемь человек в одном моем отделении. Все они погибли. Я остался один. Это был мой первый опыт настоящего боя. Когда я увидел тела своих товарищей, в голове промелькнуло много мыслей. Некоторые взорвали себя (чтобы не попасть в плен), не оставив ничего, кроме обезглавленных или полуразорванных тел... Посреди зимы, когда выпадал такой снег, они лежали там... И запах крови до сих пор стоит передо мной.

— Были ли какие-то распоряжения по обращению с телами погибших товарищей?

Говорили, что после боя мы его заберем...

«Ты уже решил, что делать дальше?»

Думаю... (пауза) Вы сказали, что вы журналист, верно? (Снова пауза) Во-первых, я планирую попросить убежища и поехать в Южную Корею. Думаете ли вы, что они меня примут?

целиком

https://www.chosun.c